Паук-птицеед
«Впервые в нашем городе ЕВРОПЕЙСКИЙ ЗООПАРК!», — голосили афиши на улицах города.
«Представлены свыше 70 видов животных! Впервые для вас редкие виды лемуров, обезьян и больших говорящих попугаев. Гигантские питоны и крокодилы, смертоносные кобры, пауки и скорпионы, огромные летучие мыши, ядовитые жабы, и многое другое.
МЫ ПРИГЛАШАЕМ ВАС И ВАШИХ ДЕТЕЙ ОКУНУТЬСЯ В МИР КРАСОТЫ И ОПАСНОСТИ ТРОПИКОВ!»
Зоовыставка приехала в город прямо накануне Нового года, и с началом школьных каникул детвора и взрослые повалили туда толпами. Зоопарк этот, разместившийся в просторном зале городского краеведческого музея, по праву мог называться европейским, так как был он чист и ухожен.
Современные супер-террариумы рептилий, пауков, млекопитающих и земноводных были оснащены всем необходимым по последнему слову техники. Были они светлы и просторны, оборудованы обогревательными и подсвечивающими устройствами, украшены роскошным декором из искусственных тропических зарослей: лиан, цветов и растений; устланы зелёными ковриками и циновками, имитирующими травку или песчаник, а так же с живописными корягами, постаментами, сучьями и ветками для лазанья питомцев внутри.
Кобра Наташа
У ядовитых змей в их владениях возвышались песчаные горки, лежали в художественном беспорядке битые глиняные черепки, за которыми они могли бы укрыться. А у кобры Наташи, например, внутри террариума лежала полуразбитая «древняя» амфора, в которой она пряталась.
У тех животных, кому это было необходимо, стояли бассейны и небольшие водоёмы с чистой, прозрачной водой.
В больших, железных клетках жили постояльцы покрупнее — всевозможные обезьяны, лемуры, и одно пушистое, симпатичное существо, похожее на кошку и собаку одновременно, со странным названием «галаго толстохвостый» и милым именем Матильда, что определяло его принадлежность к женскому полу.
Вот на этой самой выставке экзотического зверья, которая и до сих пор, наверное, разъезжает-кочует по городам России, мне довелось поработать консультирующим ветеринарным врачом, а по совместительству и зоологом-экскурсоводом.
Но, конечно же, все мои рассказы, предназначенные для почтеннейшей публики, лишь очень поверхностно отражали действительную жизнь подневольного зверья. Чего уж греха таить — были эти рассказы довольно приглажены и не касались отрицательных сторон, свойственных содержанию диких животных в неволе.
Ну, представьте себе здоровое дикое животное, которое поймали и заперли в тесном террариуме или клетке…
Галаго толстохвостый по имени Матильда
И там оно проводит не то, чтобы дни и недели, а месяцы, — годы без движения, без свежего воздуха, без солнца. Без солнца потому, что выставка, как правило, всегда размещалась в закрытых помещениях — в фойе кинотеатров или залах музеев.
Обычный день «европейского» зоопарка начинался с уборки. С шести часов утра служители привычно прибирали и вычищали в домиках и террариумах, мыли разнокалиберные мисочки для воды и еды, меняли воду в аквариумах, начищали и надраивали до блеска все стёкла и лампочки, освежали воздух внутри клеток водой из пульверизаторов.
Животные просыпались, чистились, встряхивались и умывались. А некоторых из них — большого лемура и маленьких, ручных детёнышей-гамадрильчиков собственноручно причёсывал старейший и опытнейший служитель зоопарка.
Потом, когда в зале появлялись первые посетители, начиналось Большое Кормление, которое уже не прекращалось до самого вечера. Из подсобки торжественно выносились связки бананов, россыпи винограда, килограммы апельсинов, яблок и киви, пакеты с семечками, орехами, упаковки йогуртов и молока, булочки, печенье и даже мясо.
Когда были накормлены завтраком одни звери, приходил черёд завтракать другим, а когда завершалось кормление последних, уже наступало время обеда первых. И так до самого ужина.
Радости восторженной публики не было предела. Во-первых, потому что люди своими глазами видели, как хорошо и сытно питаются «подневольные» зверушки, что у них всего вдоволь, а во-вторых, потому что им было просто любопытно наблюдать, как и что едят разные животные.
Ядовитый скорпион
Раскрасневшиеся ребятишки оживлённо перебегали от клетки к клетке, тыча пальцами в стёкла террариумов, между прутьями клеток, глядя заворожённо то на пауков и хамелеонов, поедающих червячков и насекомых, то на смешных обезьянок, запихивающих в рот бананы, апельсины, печенье и булочки, и запивающих всё это молоком и соком; то на белочек и маленьких лемуров, уплетающих йогурты и творожок, то на черепашью стаю, сметающую на своём пути листья капусты и салата, кучки тёртой морковки и свеклы, на варанов и крокодилов, жадно поглощающих куски свежего мяса.
Посетители азартно фотографировались с черепашками и ручными гамадрильчиками, увлечённо снимали на видеокамеры передвижения хамелеонов, пауков и скорпионов за стеклом, смеялись от души над проделками мартышек, трепетно замирали перед ядовитыми змеями, но иной раз всё же вздыхали, жалея запертых в клетках животных.
— Ой, как жалко! Ой, бедненькие! Ведь им же тесно, наверное, да? Ведь у них места там мало, правда?
— А крокодилу воды мало…
— Ой, лучше б они на воле бегали!
— Конечно, — отвечала я, — они могли бы бегать на воле, но тогда не существовало бы выставки, и вы не увидели бы вблизи таких интересных животных!
— А скажите, — продолжали неугомонные радетели (и я их прекрасно понимаю), — ведь там, где вы постоянно обитаете, у них есть какие-то вольерчики, загончики, где они могут более свободно подвигаться, поразмяться? — И с надеждой заглядывали мне в глаза… — Ведь не всегда же вы вот так путешествуете, — есть ведь, наверное, где им отдохнуть, на свежем воздушке попрыгать?!
Попугай ара
— А здесь вы их, может, хоть на ночь выпускаете, да? Ну, вот питонов-то этих — поползать, они же такие большие, а террариумы у них такие маленькие!
Да, что и говорить — питоны на выставке были очень большие: питон-альбинос Альбина, например, — метра в 4-5 длиной, а толщиной — в хорошую, мускулистую руку борца, а то и в полторы руки. И не одна она была такая…
И всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно, как говорится…
— Да, конечно, выпускаем. Всех выпускаем, — пыталась я пошутить. — Змеи — питоны, кобры, анаконды — ползают, обезьяны, — бегают, попугаи — летают…
Но вместо оскорблённого отчуждения или недоверия в глазах людей зажигались радостные свет и надежда. Им хотелось верить в это, пусть абсурдное, несуразное…
— Да?! Правда?! Ой, как хорошо!
А я и не знала, и даже не предполагала, что в людях так много чистоты, сочувствия, сострадания, которые приоткрывались здесь, на выставке, при соприкосновении с жизнями этих незнакомых им ранее существ… И если во взрослых, порой огрубевших, замкнувшихся в себе душах, было столько детской, трогательной доброты, то что уж говорить о детях…
В распахнутых детских глазах было столько вопросов, столько удивления, сочувствия и тревоги за братьев наших меньших! Возможно, что кто-то из вас вдруг вспомнит и узнает эту выставку экзотических животных, побывавшую в вашем городе…
Вспомнит и деспота-гамадрила с его гаремом, и семейство яванских макаков с детьми, и любимицу детей — енота Нюшу, и хамелеона Эдика, и попугаев, и многих, многих других.
А кто-то, придя в очередной раз на приезжую выставку, попадёт как раз к ним в гости! Приятных же впечатлений вам и вашим детям!
Марина Дудина-Гришко
