Продолжение. Начало.
А вот и предмет обожания неразделённой любви обезьянки Маши – гамадрил Максим. Вместе со своей семьёй он проживал неподалёку. И возле их клетки всегда было полно народу.
Семейство взрослых гамадрилов состояло из трёх жён – Лары, Клары, Анфисы и одного их общего мужа – уже знакомого вам – мужественного и грозного мачо Максима. Отношения между ними напоминали человеческие. Те же соперничество и ревность жён между собой. Тот же домострой и самоуправство со стороны более сильного, а значит, и более могущественного, главы семьи.
Обитателей этой клетки не то, чтобы гладить, а и подходить к ним больше, чем на два метра, было нельзя. И потому все клетки со взрослыми обезьянами, стоящие отдельным рядком, были огорожены на безопасное расстояние от зрителей толстой верёвкой.
Но любопытство посетителей зверинца часто перевешивало осторожность, и они толпились, раскрыв рты, как можно ближе к обезьянам, насколько только позволяла верёвка. Экскурсовод Арина в очередной раз рассказывала сгрудившимся вокруг гамадрильего семейства, посетителям:
— Перед вами, дорогие наши дети и их родители, семейство гамадрилов, иначе – плащеносных павианов, бабуинов. Исконные места их обитания – это открытые местности Африки — Эфиопия, Судан, Сомали, и Азия — Аравийский полуостров. Длина их тела достигает 75 — 80см, до метра. Ну вот, как у Максима. Самки — вдвое меньше. У самцов развита длинная грива – мантия, именно такая, как у Макса.
Полюбуйтесь, какой он красивый, гордый и самоуверенный оттого, что так выгодно отличается от своих жён. Конечно, он чувствует себя писаным красавцем и султаном в своём гареме.
Максим, самодовольно покряхтывая, устраивался поудобнее на послеобеденный отдых и негромко бормотал себе под нос:
— Кто тут главный красавец, само собой, нетрудно сообразить при одном взгляде на меня. Я, Макс – не только глава семьи и в доме хозяин, но и главное украшение всей нашей выставки экзотов вообще! Когда наш экскурсовод знакомит посетителей с моей семьёй и говорит о том, что Лара, Клара и Анфиса – это мои жёны, я слышу возгласы удивления:
— Ого! Вот это султан – у него целый гарем!
— Ничего себе! И вон та маленькая – тоже жена? А мы думали, — это детёныш. Наивные! Да знали бы они, сколько жён может быть у самца — гамадрила на воле. До двадцати! В стае могут быть и ещё самцы, но вожак – только один и, конечно, все жёны – его, а остальным самцам приближаться к ним можно только с его разрешения. Вот так-то! Если бы я жил на воле, в стае, то не сомневайтесь – был бы вожаком! Потому, что первым номером в стае всегда выступает сильный, агрессивный, решительный и повышенно сексуальный самец. А я как раз таков!
—Но, хотя стая у меня сейчас очень мала и состоит всего лишь из трёх моих девочек и одного детёныша, я не допускаю расхлябанности и разгильдяйства – всё равно иерархия и дисциплина должны строго соблюдаться, так уж заложено в наших генах — порядок, порядок и ещё раз порядок! Лучший кусок всегда принадлежит первому лицу в иерархии. Поэтому, когда нам раздают корм, я строго слежу за тем, чтобы самки не хватали вперёд меня. Они, конечно, боятся это делать, и прежде, чем взять что-либо, всегда на меня оглядываются.
Иногда я одним только взглядом разрешаю, иногда нет – это зависит оттого, насколько привлекательна данная самка для меня сейчас, и насколько голоден я сам. Но иногда, когда я чуть отвернусь, они хватают прямо сквозь решётку трясущимися руками, — ну, право, как с голодного острова! Вот это меня жутко бесит! Вот тогда я набрасываюсь на ту, которая вела себя, на мой взгляд, наиболее недостойно, и задаю ей трёпку.
Посетители, толпящиеся возле клетки, смотрели на семейство, затаив дыхание, а кто-то даже прислушивался, пытаясь понять, что именно бормочет себе под нос вожак «стаи». Вдруг одна маленькая девочка, улучив момент, живо поднырнула под верёвку и, подбежав совсем близко к клетке, стала напряжённо всматриваться сквозь решётку.
Вихрем подлетел Макс, резким и сильным движением выбросил сквозь железные прутья свою волосатую руку. Но наблюдательная и готовая к различным неожиданностям, экскурсовод подскочила к девочке чуть раньше и, схватив малышку в охапку, оттащила за ограждение. Девчушка и не сопротивлялась. Она поняла, как близко от несчастья она была. Ведь сильный и злобный гамадрил мог причинить ей самое настоящее увечье, схватив за косичку или за руку.
— Чья это девочка, почему без присмотра?! – негодовала Арина, – что же это такое, товарищи посетители?! Ведь мы с самого начала договаривались, что вы будете соблюдать элементарные правила безопасности! За ограждения заходить нельзя! И детям без взрослых гулять по выставке нельзя!
— Понимаете, там же детёныш, — запищала вдруг девчушка, — совсем-совсем ма-аленький! У взрослой обезьянихи. И она его прячет, старается не показывать… Он у неё на руках сидит, и она всё отворачивается с ним к стене, чтобы на него никто не смотрел. Наверное, боится, что отберут. Видели б вы его – такой ма-аленький и смешной — смешной.
— Это она про мою Лару рассказывает – успокоившись и усевшись на прежнее место, заметил гамадрил Максим. – Эх, жаль, чуть-чуть не дотянулся до девчонки! Ещё бы немножко, и я показал бы ей, как моего сынишку разглядывать без разрешения!
Обычная семейная идиллия в обычной гамадрильей семье продолжалась на глазах любопытной публики, а счастливый муж и отец, похоже, был даже рад поделиться с посетителями рецептом своего семейного счастья. И об этом он с удовольствием рассказал, устроившись поудобнее на своём ложе – обычной деревянной полке.
Марина Дутти
«Гималайский Клуб «Око возрождения»
О братьях наших меньших
