Будущая императрица Екатерина приехавшая с матерью из Пруссии в 1 744 г. в Петербург, чтобы стать невестой наследника российского престола Петра Федоровича, была горько разочарована. «Я увидела и поняла, — писала она в мемуарах, — что Петр мало ценит народ, над которым ему суждено было царствовать… Сердце не предвещало мне счастья: одно честолюбие меня поддерживало».
После свадьбы Екатерине и впрямь было о чем сожалеть. Рядом оказался нелюбимый, недалекий и жестокий муж. За ней постоянно надзирала ревнивая к чужой красоте и успеху императрица Елизавета Петровна. Одинокая, ежеминутно унижаемая то слежкой, то открытым пренебрежением двора, Екатерина поддерживала себя мечтами о будущем. Однако приобретение короны для нее, человека, не имевшего прав на престол, было возможно только после смерти мужа. Словом, великая княгиня уже с первых лет замужества рисовала картины жизни без Петра, отличавшегося неуравновешенностью.
Современные психиатры без труда поставили бы наследнику российского престола диагноз. Приступы извращенной жестокости часто встречаются у людей с серьезными половыми отклонениями. К несчастью, Петр не мог исполнять супружеские обязанности. Французский резидент при русском дворе де Шампо летом 1758 г. сообщал в Версаль: «Великий князь был не способен иметь детей от препятствия, устраняемого у восточных народов обрезанием, но которое он считал неизлечимым».
Бессильную ярость Петр выплескивал на беззащитную жену, которая поневоле знала его позорную тайну. К чести молодой дамы она никому ни слова не сказала о недуге мужа за все первые девять лет супружества, хотя признание избавило бы ее от нападок императрицы. Ведь в отсутствии наследника винили именно Екатерину.
Вскоре возник первый роман — с Захаром Чернышевым, который, скорее всего, был платоническим. Однако влюбленные так боялись раскрытия своей тайны, что Чернышев, не желая после разрыва уничтожать адресованные ему записки великой княгини, замуровал их в шкатулке в стену колокольни в родном селе Воронежской губернии, где они и пролежали около 100 лет. Царевна обладала бойким пером. «Я люблю вас чересчур, — писала она объекту своей страсти. — Никто на свете не может меня излечить, будьте уверены». «Я не желала бы рая без Вас». «Я буду любить Вас, буду жить только для Вас».
Вероятно, дальше взаимных комплиментов и мелких уловок с передачей записок дело не пошло, но уже в этом проявилось неукротимое желание Екатерины нравиться, ради которого она рисковала, зная, что ей запрещено писать кому бы то ни было и даже иметь письменные принадлежности. Иллюзию куртуазной игры необходимо было поддержать: ведь, если она нравится одному, второму, третьему, это значит, что не правы ее муж и Елизавета и плоха не она. Доказательство этого стало для Екатерины важнейшим шагом на пути к самоутверждению.
