В какую бы страну меня не заносило, я стараюсь увидеть не только ее парадный фасад, но и неофициальную сторону. Но если нет возможности пожить жизнью местных, ходить по делам, покупать не только вино и бутерброды к ужину, выбрасывать мусор, если пребывание в стране ограничено туристической неделей, то увидеть и понять страну очень помогают ее памятники. В них сохранено то, что ценит народ, его суть, любовь, историю и традиции.
Испания
Страна, подарившая миру много талантов в области литературы, искусства, архитектуры, географических открытий… В Испанию едут как за историей, так и за солнцем, морем, вкусной кухней. История, как правило, бережно хранится в глубине страны, за оливковыми рощами, а море с городками-бухточками ждет вас на побережье. Но кто сказал, что прибрежные районы скучны? Родившиеся как береговые укрепления, они хранят традиции и память о той поре, когда в каждой семье кто-то ходил в море.
Давно уже прошла эпоха завоеваний, но на прибрежных рамблах — главных улицах городков — нет-нет, да и встретишь памятник, позволяющий узнать страну чуть лучше.
Ллорет-де-Мар: на правом мысе бухты девушка ждет моряков из похода. Какие-то озорники сделали девушке педикюр голубым лаком. А на рамбле группка каменных девушек и парней танцуют сардану. Еще чуть-чуть, и нога каждого участника опустится на землю. Видимо, плаванье было успешным, и моряков дождались.
Салоу: в центре набережной памятник королю Хайме Первому. За простыми линиями скульптуры скрывается история человека, родившегося в Монпелье (Франция) и скончавшегося в Валенсии. Но между этими двумя событиями, естественными в жизни каждого человека, король успел многое. Хайме I отвоевал у мавров Каталонию, Валенсию, Мурсию и Балеарские острова и основал валенсийское королевство. Почитаем как освободитель на всем восточном побережье Испании.
Таррагона — городок недалеко от Салоу. Попасть туда можно по железной дороге. Возле станции Салоу памятник — паровозик. Почти игрушка. Но когда-то бегал и попыхивал трубой, а теперь стоит и блестит ровной краской боков на солнце. Но в Таррагону попадаешь на другом поезде — современном, с тонированными стеклами, плавно мчащемся рядом с морем. В Таррагоне две рамблы, Старая и Новая, идущие параллельно. От прибрежного холма, к которому примыкает дорога на сваях, Средиземноморский балкон, по Новой Рамбле идем знакомиться с городом.
Вот в тени на краю скамейки сидит старичок, отдыхает. Застыл в бронзе спокойный взгляд. А мы идем дальше — к центру. И опять остановка. Молодые девушки дают представление для любопытствующей доброжелательной публики. Под несовременную музыку исполняют синхронный танец. Но река-рамбла снова подхватывает и несет к новой вехе-памятнику. Вот это интересно — он представляет собой башню из людей в несколько ярусов. Рассматриваем, не подозревая, что исчезнув в одном из притоков-ответвлений этой улицы, попадем на настоящее зрелище — построение этих «замков».
Тень от домов обещает прохладу, и мы стараемся убежать от полуденной жары. Чем глубже в переулки, тем больше на пути флагов и тем громче музыка. Ноги начинают спешить — один из синдромов путешественника: «не проморгать бы интересное». То ли ты несешься, то ли на тебя летят флаги, улочки, из которых не сразу находишь верные, которые приведут куда надо. Люди, люди, их все больше, и все движутся в одном направлении.
В какой-то момент дома расходятся и образуют кольцо, во главе которого величественный собор. На нижней террасе собираются группы людей в особенной одежде. Белые рубашки, кушаки определенных цветов, штаны до щиколотки, мягкие тапочки. Это команды. Они занимают почти всю площадку до домов и ступеней, ведущих к верхней террасе церкви. Нет, нам там явно не место, как и прочим любопытным. Хорошо бы на балкончик дома, балкончиков много. Но там и без нас хватает зрителей. Они кричат, подбадривают команды. Решаем выйти к верхней террасе и, держа курс на шпиль церкви, начинаем обходить площадь.
Под аркой дома неподалеку, в тени, что-то происходит. Колоритного степенного испанца несколько помощников опоясывают широким красным кушаком. Пожалуй, этот испанец — из цепочки самого нижнего яруса. Туда идут самые коренастые, сильные мужчины. А верхушкой-маковкой, замыкающей «замок», являются дети лет восьми. Это маленькие храбрецы, сосредоточенные и особенно внимательные в те торжественные минуты, когда «замок» под бравурную музыку и крики болельщиков начинает двигаться вверх по ступеням к собору и обратно.
Во время движения «замка» все взгляды прикованы к ним. Высота-то немаленькая — в три-четыре яруса в среднем, а то и больше. Бывали случаи, когда создавались «замки» высотой до 10 ярусов. «Кастельс», к слову, считают по количеству человек на каждом из уровней и числу уровней. Например, «4 de 9» означает, что замок состоит из девяти уровней по четыре человека на каждом. За каждую удачную пирамиду командам начисляются очки, при этом баллы даются как за «постройку» башни, так и за умение ее «разобрать» так, чтобы живой замок не рассыпался.
Все смотрят на пирамиду, а мне хочется отыскать глазами маму того малыша, который в данный момент наверху — вот кто переживает больше всех. Когда ребенок спускается вниз, мама его обнимает и целует. Без этих маленьких героев пропадает весь смысл постройки «замка». Только когда ребенок встанет на плечи парнишек верхнего яруса и поднимет руку в знак победы, считается, что команда выполнила построение.
Уже мало кто из участников помнит о древних религиозной и танцевальной составляющих, новые кастельеро ориентируются только на акробатику и грандиозность конструкции. Но и для них это традиция, которая укрепляет веру в единство людей.
Вернемся к сардане. Это ведь тоже памятник, как и «замки», только памятники эти — живые, динамичные. Вся Испания танцует фламенко, а в Каталонии танцуют сардану. Групповой танец, чем-то похожий на наши русские хороводы, только неспешный, сосредоточенный, «счетный». Сардана не допускает импровизаций, танцующие не пытаются приукрасить рисунок, внося новые движения. Это напоминает ритуал, в котором участники смыкают руки и объединяются в круг. Все это символы единства и поддержки, не находите?
У каждой страны своя потаенная боль, и в танце есть глубокий смысл. Каталонцы никогда не были любимцами сначала испанской короны, затем иных действующих режимов. Непокорный народ, при каждом удобном случае подчеркивающий свою самобытность и самостоятельность, вряд ли может рассчитывать на милость. Но кому та милость нужна? Только не гордым каталонцам. Ведь даже национальный праздник у них не день славы, а день поражения в противоборстве с Испанией, как напоминание о цене свободы.
Каталонцам запретили употреблять национальный язык в официальных учреждениях и школах, ликвидировали правительство, но это не сломило народ. Они сохранили родной язык, они танцевали сардану и строили «замки», они не позволяли себе забыть, кто они и что они.
От яркой, шумной, зрелищной площади попадаем на тихую улочку, со столиками под зонтами. Добрая испанка из кафе, увидев, что ребенок утомился и поскучнел, с заговорщицким видом выносит и сует ему в ладонь горсть карамели. Потом остатки этих конфеток по моей невнимательности исчезнут в недрах стиральной машины, оставив в кармане детских шорт лишь пустые фантики. Почти также наши увиденные картинки из путешествий из осязаемых превращаются в неуловимые воспоминания — красивые фантики-фотографии. Но вкус страны все равно остается в памяти.
Татьяна Коэн Интернет-журнал «ШколаЖизни.ру»
