Говорят, в здоровом теле — здоровый дух. Я всегда сомневалась в истинности этой фразы, особенно после одного случая.
Однажды я была на поэтическом вечере, где читали стихи о любви одной женщины (назовем ее Мила). Сама Мила сидела тут же, в инвалидной коляске, опустив голову на грудь. Стихи читали другие, потому что самой Миле даже говорить было трудно. «Еще совсем молодая — и такая судьба», — подумала я с жалостью. И странно мне было слушать ее страстные стихи о любви. Разве может любить такая женщина, на что она, собственно, рассчитывает?..
Потом хвалили Милины стихи, а одна из женщин воскликнула:
— Как же я люблю нашу Милочку! Нет, вы только посмотрите, какие у нее глаза!
Тут Мила подняла голову, застенчиво улыбнулась, и я увидела эти глаза. Как бы вам их описать? В детстве я любила летом валяться на траве и смотреть в небо. Оно бывало таким… Нет, не просто синим или голубым, но таким глубоким, что, кажется, тонешь в этой глубине. Вот такие глаза были у Милы. И еще они сияли, как будто кто-то вставил туда лампочку. Я тогда подумала, что если глаза — зеркало души, то какая же у нее красивая душа. В то же время я часто встречала людей, здоровых физически, но совершенно пустых и скучных.
…А потом жизнь у меня резко изменилась. В тридцать три года я серьезно заболела и попала в онкологический диспансер. У меня рос сын, которого я растила одна. Конечно, я считала тогда, что бог поступил со мной очень нехорошо, и что я совсем не заслужила такую судьбу.
Мне было страшно за себя и за сына, я плакала и спрашивала: за что мне все это? Но вдруг, в какое-то мгновение, я оглянулась и увидела тех, кто был вокруг меня. Я увидела красивых молодых женщин, которые умирали в страшных мучениях. Я увидела маленьких детей (и дети были здесь!), которые ужасно страдали. И я спросила себя: а они за что страдают? Вот эти маленькие дети, которые еще никому не причинили зла? И мне захотелось помочь им всем, спасти их от мук, страданий, смерти.
Конечно, теперь я понимаю, как я была тогда наивна. Ведь я не господь бог, чтобы менять судьбу людей. Но свою собственную судьбу мне удалось изменить. Мне кажется, что именно в то самое мгновение, когда я почувствовала других, когда их боль стала моей болью и когда я захотела им помочь, именно с того времени началась точка отсчета, и моя жизнь, которая стремительно летела в пропасть, вдруг затормозила и стала двигаться в другом направлении.
Это было странное время. С одной стороны, я больна неизлечимым заболеванием, а с другой — жизнь стала яркой, разноцветной, как в детстве, и всех хочется любить, а иногда тебя пронзает, как током, эта любовь к другим, просто к людям на улице — ты чувствуешь близость с ними и такое единство, что хочется плакать от счастья.
Именно в тот период мне приснился сон. Он начинался очень тяжело и тягостно: меня кто-то обидел, оскорбил. Я иду по длинному коридору и плачу. Так плачу, что, кажется, сейчас разорвется сердце. Я помню женщину в черном, которая что-то мне кричала, а потом… никого. И я останавливаюсь перед лестницей, которая уходит в небо. Я так хорошо ее помню, а ведь прошло много лет. Высокая деревянная лестница, ступени ее не покрашены и чисто-чисто вымыты. И я стою перед ней…
Этот подъем по лестнице, длиною в жизнь — всем ли нам удается пройти его?..
Редакция www.kabmir.com
11.12.2010 Нина Рожденственская