Открыла дверь без стука и решительно вошла в кабинет. Он сидел, привычно закинув ноги на краешек стола. Увидев ее, смутился. И даже не потому, что позволил себе вольности. Просто она никогда не заходила к нему, порывисто открыв дверь, а всегда деликатно царапала, как кошка. Хотя, учитывая субординацию, должно быть наоборот. Ведь его начальником была она.
Впрочем, у них на фирме давно уже забыли, кто чей начальник. Потому как он пришел в их немалый, но дружный коллектив, они срослись, словно сиамские близнецы, в решении всех творческих вопросов. Так, она никогда не начинала совещания без него. А он, даже при условии, что все вокруг расхваливали его работу, никогда не чувствовал себя вполне удовлетворенным, пока она не выносила вердикт его эскизам.
О том, что именно ее слово было для него решающим, знал только он. От какой поры чаще стал заходить к ней, молча смотрел, как шевелятся ее губы, когда она выражает ему замечание.
Собственно, он не знал, что же в ней так задело его. Остановило. Будто он ехал на бешеной скорости, а она выставила знак «Стоп». И он затормозил, вплоть заискрило вокруг. А как еще было объяснить тот факт, что он остался у них работать, хотя пришел всего на два месяца, чтобы проконсультировать два проекта. Следовательно, собирался предложить руку и сердце женщине, с которой — о чудо! — Умудрился прожить под одной крышей целый год! Не имел к Инне больших чувств, но она ему хотя бы не мешала. И не раздражала, как вереница тех пассий, которые, едва закинув в его молодецкую квартиру собственные вещи, сразу же начинали мечтать о том, как свить гнездышко на его голове.
Время было определяться. Он даже купил кольцо и прятал его, как мальчишка, по всей квартире. Ибо у Инны была странная привычка вытирать пыль даже в тех местах, где его просто не могло быть. Скажем, она норовила освободить от него все вещи в его небольшом домашнем сейфе. Когда отказывал («Боже, неужели она это серьезно?» — Думал не раз) — надувала губки и ночью демонстративно отодвигалась на краешек кровати.
Утром он варил ей кофе, а она будто еще сердилась, но уже вроде и прощала. Впрочем, как ему казалось, не оставляя мечты таки добраться сейфика …
Да, ему было тридцать, и он наконец решил не искать то, чего, как ему казалось, в мире действительности и нет. Всегда смеялся с избитой фразы, когда «он увидел ее, то его словно пронзило током». Он не знал силы того тока. Крутил девками, как цыган солнцем. К некоторым его изрядно тянуло, некоторым ненадолго увлекался, с другими пробовал жить. Но чтобы током — такого не было.
А после первог-же совещания с ней почему-то вышел из кабинета на ватных ногах. Долго сидел в курилке. Потом долго пил кофе в кафе. Следовательно, решительным шагом вошел к ней без стука и заявил, что хотел бы подписать контракт на более длительный срок. «Если вы, — сделав ударение на последнем слове, — заинтересованы во мне как в специалисте».
Она заинтересовалась. Она согласилась. Она приблизила его к себе ровно настолько, насколько начальник может подпустить к полю боя талантливого подчиненного. И все!
Однажды он не выдержал — тайком послал цветы. Зная, когда их привезут, вошел без стука. Застал ее совершенно равнодушной. Она смотрела на роскошные розовые головки — и ни одной (!) Эмоции! Он не поверил глазам. Цветы и кофе — это было и банальное оружие, ложило женщин на лопатки. А в ее взгляде застыло равнодушие. «Ишь, кому деньги некуда девать», — сказала, увидев его, растерянного, в дверях … Он потоптался, спросил что-то и пошел.
С тех пор просто потерял голову. Она ему снилась. Он ловил каждое ее слово, днями пропадал на работе. И вовсе игнорировал Инну, которая оккупировала краешек кровати в надежде, что он рано или поздно заметит это.
А он уже никого, кроме нее, и не замечал. Не сводя глаз с небольшой фигуры, в душе неизменно смеялся: «Вот тебе, волчишка, и Юрьев день … С чего посмеивался, то и имеешь ». На одном из корпоративов попытался пригласить на танец. Отказала. Потом пришла и пригласила его сама. Протанцевали молча. Но у него так колотилось, что, казалось, слышит весь зал.
Следовательно, начал караулить вечером, чтобы провести. Однажды, совсем измучившись от того, что она не замечает его знаков внимания, начал слать цветы. Ежедневно. Она молчала. «Неужели ничего не видит?» — Мучился вечерам. Даже не совсем слышал, о чем скандалила Инна.
И вот сегодня она вошла в его кабинет. Без привычно деликатного царапания о косяк. Наклонилась через стол, от чего ему в глазах вдруг запрыгали молнии, и сказала: «Оставь меня в покое, хорошо? Там твоя любимая приходила, перстень мне на стол швыряла … Я старше тебя на 12 лет. Как? Разве ты не знал? А вот Инна знала … »И она закрыла за собой дверь.
В тот вечер он курил столько, что в кабинете не вздохнуть.
А за три дня понял, в чем была его главная ошибка.
Уже через неделю, держа вазу в руках, вошел в ее кабинет без стука. Поставил горшок на стол и со словами «Не поверишь, теперь я знаю, как чувствуют удар током» нагло полез целоваться.
