… Я о замужестве не мечтала. С тех пор, как однажды в детстве случайно попала в девичью игру в принцев и принцесс. Там мне устроили на голову связанную резинкой кружевную накидку с подушки, и я, растерянная, стояла в этой фате, пока в чужое мне царство не ворвались друзья-рыцари и, удивленно замерев, не спросили за минуту: «А ты здесь что делаешь? Где твой лук и стрелы? Айда с нами в индейцев играть. Ибо эти сопли-слезы-платья … Гадость ». Тогда я поняла, что женские способы влияния на мужскую часть населения — не для меня. Ну а уже потом поняла, что и замужество, когда заманиваем, обманываем, поражает, берем теплым и вылезаем на шею, — это тоже не моя игра.
Не тут то было. Наступают времена других игр. Результат — вот этот, что созревает и вот-вот упадет, — восьмой претендент … И разве я хоть одного пыталась обмануть или завлечь??? Никакого. Они сами! А я им честно говорю, что замуж не хочу. Они же все на колени … А за кадром плачут родители. Девке же уже ого-го … Давно пора …
Пора. Страшное слово. Ибо если пора — это уже поздно. Это в восемнадцать можно сдуру сходить замуж и даже привыкнуть к нему. Или назад вернуться, если не понравится. А я уже как привыкну? Вернусь ли когда? Мне надо раз и навсегда, да еще и удачно. Без вариантов. И я в этой связи вот о чем думаю … Что лучше — любовь или расчет? Если любовь, то чья? Моя или его? А если расчет — то на что? Здесь еще больше вариантов, чем с любовью. Хотя любовь пока отбрасываем. С любовью у нас ситуация неопределенная. Как с курсом доллара. Любовь была давно. Первый и последний раз — в десятом классе. И было ли это любовь, или просто хотелось, чтобы было? Все девушки любили молоденького учителя физики. Ну и я … Он меня поцеловал несколько раз. И у меня крылья выросли. А больше такого никогда не было. Чтобы крылья … А может, я слишком много хочу? Или просто не умею любить? Не знаю, как это делается. Или путаю понятия. Или боюсь ответственности. Или просто боюсь … Таки в детстве нужно было играть в девчачьи игры …
Восьмой — он сильный и умный, добрый и просто красивый. Успешный и с юмором. Он настоящий друг. И настоящий мужчина. Таких очень мало. Свой пацан, одно слово. С рыцарей. Он так волнуется. Пришел с цветами. Ищет то по карманам. Видимо, мой будущий перстень с бриллиантом. Спасайте, кто может …
… И почему я так нервничаю? Мама с папой на кухне сто двадцать третий раз кипятят чайник в надежде вытянуть самый праздничный сервиз и предварительно купленную сто лет назад именно для этого события скатерть. Ловлю себя на мысли, что в неистовой любви, которая так и не навидалась ко мне, теперь есть несколько вариантов. Или пусть приходит, но с заранее назначенным на должность любимого Восьмым, или пусть идет на четыре стороны … Почему у мужчин такие бездонные карманы?
Ну, говори то! Ибо я сама сейчас не выдержу и спрошу у тебя: «Собираешься, наконец, на мне жениться или нет???»
Восьмой растерянно смотрит на меня, а через минуту начинает смеяться. До меня доходит, что последнюю фразу я озвучила в эфире, причем очень громко. Я припадаю на колено, театрально замираю с приложенной к сердцу рукой. Подлый — коварный Восьмой цепляет на лицо гримасу, которая должна означать дикие сомнения, потом голосом истерической старой девы выдает с придыханием, закатив глаза:
— Да! Да! Да! Я согласен! Бери меня! Бери меня! Я твой!
… Я знала, что у меня будет, как не у людей! Скатерть в студию!