Он никогда не говорил, что хочет создать с ней семью, не знакомил со своими друзьями … Но однажды она узнала, почему … и …
Сегодня годовщина их первой встречи. Она снова принесла его любимые белые лилии. Пришла не одна — за руку крепко держался Игорь. Миновав кладбищенские ворота, поймала на себе такой знакомый жалостливый взгляд сторожа. Пожилой дядечка, сокрушенно качая головой, раз подумал: «Жаль девку. Все ходит сюда с цветами … Сумасшедшая … » Лиля и так знала, что немного не в себе, но ноги сами несли к скромному цветастому бугорку, который навсегда спрятал от нее ее любовь, ее жизнь, ее судьбу …
… Она встретила Юру на мосту, с которого собиралась броситься в небытие. Он собирал ее душу из обломков и склеивал, как дорогу фарфоровую куклу. Научил жить заново и не думать о том подонке, из-за которого Лиля хотела покончить с собой. Говорил ей: «Помни, любимая моя девочка, после ночи всегда наступает рассвет. И никогда не бывает наоборот. Если не почувствуешь горечи разочарования, не будешь знать, какое на вкус счастья ».
Вкус счастья она таки почувствовала — он был на Юриных устах … Ее никто так не целовал. И никто так не согревал душу. Они были словно созданы друг для друга и наслаждались тем, что их сердца бьются в унисон. Юра всегда дарил ей белые лилии, говорил, что эти цветы напоминают ему о ней: такие же по-королевски красивые и беззащитно-нежные. Каждые выходные они садились на его мотоцикл и мчались за город — туда, где никто не мог подсмотреть их счастье, их рассвета.
Единственное, что беспокоило Лилю, — он ни разу даже не намекнул, что хочет создать с ней семью. А девушка так ждала этих заветных слов … И еще она все еще не знала, где он работает или учится, с кем дружит (он никогда не брал ее на встречи с друзьями). И однажды, когда девушка таки напросилась, что хочет знать о нем все, Юрка капитулировал. Но то, что она услышала, стало для Лили настоящим шоком. Ее возлюбленный и самый желанный в мире человек был … послушником в монастыре. И вскоре должен был уйти в монастырь. «Я очень люблю тебя, цветик, — говорил, целуя соленые капли с ее щек. — Но мы никогда не будем семьей. Понимаешь, после долгого пребывания в монастыре я решил еще раз пойти в мирскую жизнь, чтобы сравнить два мира и окончательно решить, кем стану». «И что ты решил?» —
Задрожало у нее на губах. «Вернусь в монастырь. Понял, что монашество — моя судьба, мой крест. Прости … Но я так люблю тебя! Не знаю, поймешь и или простишь, но более всего хочу от тебя сына ».
Она целую неделю не отвечала на его телефонные звонки. Лежала на кровати и днями смотрела в потолок. Но задушить в себе любовь оскорблением не смогла. Вбежала в Юркин в гараж, когда он именно садился на мотоцикл, чтобы уехать куда глаза глядят.
— Сколько нам осталось? — Прошелестел одними губами.
— Месяц … — Потупил взор ее возлюбленный.
Куда глаза глядят, поехали вдвоем. Наверное, это были самый неистовый день в ее жизни. А потом пришлось возвращаться в город. Юрка подвез домой и долго заглядывал в глаза, словно прощаясь навсегда, хотел запомнить каждую черточку.
Дома Лиля выпустила на волю реки слез, которые так долго утоляла. И заметила, как сон одолел. Посреди ночи вдруг проснулась, потому почувствовала, что внутри, где-то около сердца, стало холодно и больно. До рассвета просидела у окна, без конца набирая номер мобильного. Он не отвечал. Неужели конец?
Неужели никогда больше его не увидит?
Это действительно был конец. Утром ей позвонили, и кто-то незнакомым бесцветным голосом поинтересовался: «Вы Лиля? Должны приехать в морг на опознание … » Какое опознание? У нее в голове роилось множество мнений о том, кого же она должна узнавать в том месте. Почувствовала, как страх давит ее за горло. Нет. Он не может быть в таком месте. Он должен быть сейчас на утренней молитве …
Лилю встретил молоденький врач и, пряча глаза, пригласил: «Простите, ради Бога, но в памяти телефона погибшего был только номер». Погибшего? Какого погибшего? Лиля безумно водила глазами по стенам, и молодой, еще неопытный медик прочитал в них такой страх и отчаяние, что невольно поежился: «Авария
… Он влетел мотоциклом на всей скорости в ветровое стекло автомобиля. Водитель машины, к счастью, не пострадал, а вот мотоциклист … Словом, он там — номер восемь … » Номер восемь? Разве ее Юрка может вот так лежать, закрытый простыней, с биркой на большом пальце ноги?
Но это был он. Такой изуродованный и такой родной … Почувствовала, как под ногами расступается земля, и она проваливается в темноту. Лиля даже не предполагала, что темнота может быть такой липкой и непроглядной. Ее не пустили на похороны, потому, что хоронили Юру монастырские братья. А ночью он пришел к ней (Лиля готова была поклясться, что это было не во сне, а наяву), озаренный ослепительным светом: «Любимая, я несу тебе рассвет … Помнишь, он всегда приходит после ночи … и никогда не бывает наоборот. Живи. Умоляю, живи ради меня и нашего малыша … » — и растворился в предрассветной мгле. Утром Лилю впервые в жизни стошнило. А за неделю она знала наверняка, что беременна (ну не могут солгать все 15 тестов!).
Ей снова пришлось клеить собственную жизнь из кусочков, как когда-то это сделал Юра. Но теперь она должна ради кого это делать: под сердцем билось маленькое чудо … Розовощекий ангелочек окончательно вернул Лилю к жизни. Целуя пухленькие пальчики Игоря, приговаривала: «Вот мой рассвет. Вот мое счастье. Вот моя жизнь».
… Теперь они частенько ходят в гости к родному человеку. И Лиля не боится, что не знает, что ответить на традиционное «Где мой папа?», Потому что малыш знает, что его отец — среди ангелов и что именно он приносит рассвет в их окно …
