Денег не было. И все. И точка. Наталья докурила последнюю сигарету и запустила пальцы в коротко стриженые кудри. Вот, кажется, и все. Без денег она ничего не сделает, никак не поможет сыну. Он так и останется хромать на одну ножку. Из него будут смеяться в школе. И кто знает, как сложится личная жизнь. От безысходности слезы обильно потекли щеками. Как же могла она, взрослая женщина, доверить прабабушкино колье какому-то проходимцу! Сегодня позвонила в ломбард, и там ей с удовольствием сообщили сумму, которую оно стоило. Сумма была вполне солидной, чтобы именно сейчас сделать маленькому Андрюше операцию на ножку. Когда он подрастет, а деньги она мучительно и долго собирать, операция уже будет ни к чему…
«Но Наталья уже должна была получить колье, — сообщил в трубке приятный голос. — Такой красивый господин приходил вчера, показал доверенность и паспорт. Мы ему так хорошо все упаковали …». Паспорт … Паспорт? Наталья кинулась к шкафчику. Так и есть, главного документа на месте не было. Его не было нигде в однокомнатной квартире с небольшим количеством мебели. Только этого не хватало. Слезы, казалось, прорвали некий запретный шлагбаум и хлынули потоком, бессильно капая на покрывало, руку, манжет.
Скоро забирать Андрюшу из садика. Хорошей же будет мама, когда придет вот такая, забирать свое дорогое дитя. Все в ее, Наташиной жизни, измерялось теперь этим ангелочком с голубыми глазками. Такими же, как были у его отца, когда он вдруг решил, что в однокомнатной квартире ему тесно. Ушел в трехкомнатную. Теперь, говорят, хорошо живет, хорошо хозяйничает, а к ним с Андрюшей ему и дела нет.
А любила ж его как. Готова была покинуть всех на свете ради того, чтобы только быть рядом. Все было хорошо, пока у нее, сироты, была бабушка. Казалось, в ее руках — волшебные нити, которые держат ее призрачное счастье. Андрюшин папа уже тогда не очень спешил домой, не очень интересовался сыном, и никогда чрезмерно не любил ее, Наташу.
Но пока жива была бабушка, все и все были на месте. Когда у Натальи было плохое настроение, она, к тому времени совсем уж слепая, просила внучку нарядиться в «бальное», умышленно сшитое некогда на новый год, платье и надеть колье, которое почему-то упорно называла бусами. Потом звала Наташу к себе, и долго водила по послушной голове заскорузлыми пальцами.
Громкий звонок быстро вывел ее из состояния полного оцепенения и мучительных воспоминаний. Звонил Богдан. Поздоровавшись, почему умолк и как-то напряженно засопел в трубку. Наталья быстро вытерла слезы. Он был почти членом ее маленькой семьи. «Подцепил», как теперь модно говорить, на одной вечеринке. Подарил цветы и дорогие духи, а потом как-то незаметно стал приходить и иногда ночевал в их с Андрюшей маленькой квартирке. Стоп, это же Богдана знакомому она отдала колье, чтобы занес в ломбард. Но прежде чем она успела раскрыть рот, Богдан тяжело, словно разгрузил три вагона и два тележки, сказал: «Колье не ищи. Не звони, а то будет хуже «.
Наталья сползла по стене и закрыла лицо руками. Не слышала, как открылась входная дверь, и на пороге появился Юра с сонным Андрюшей на руках. Смотрела на обоих, как безумная. Откуда взялся Юрий? Почему у него ребенок на руках? Она же, похоже, собиралась забрать малого из садика сама.
И вдруг на нее напала такая неслыханная злоба! Вскочила, словно пантера, в два прыжка оказалась у обоих. Зашипела на Юрка: «Чего не позвонил, благодетель? Почему лезешь в нашу жизнь? Кто давал тебе право забирать из садика чужого ребенка? Надоели вы мне все. Никто вам, мужчинам, не нужен. Ни одно живое существо! Только в душу плюете и изматывает до предела …». Рванула на себя полусонного сына и положила на диван.
Вышла, даже не взглянув на Юрку, до кухни. Нервно закурила сигарету. Юра был из тех мужчин, которых следует представлять спутником жизни. Они дружили бог знает сколько лет, между ними никогда ничего не было, кроме крепкой дружбы, которую между собой они называли «мужской». Один только раз она помнит его изумленный взгляд. Когда еще жила бабушка, он пришел как раз в «бальный» день — привез из Швейцарии гигантского мишку Андрюше и какие-то лекарства старушке. Посмотрел на нее — в том колье и платье, в которой никогда не видел, и легонько завернул ей за ушко длинные светлые пряди. «Ты — красавица», — сказал тогда грустно. От прикосновения тогда вздрогнула, словно пораженная током. Но то ощущение быстро отогнала. Она — замужем. А он — вечный холостяк и ловелас.
«Ну, что скажешь?» — Посмотрела вызывающе. Он подошел к крану с холодной водой, набрал кружку, полив на руку и, приблизившись неожиданно, прижал руку к ее горячему лбу.
«Во-первых, у тебя выключен мобильный, — сказал спокойно, — а стационарный телефон постоянно занят. У малого температура, поэтому срочно позвонили мне. Во-вторых … я вынужден сейчас поехать …».
«И этот меня покидает», — подумала горько Наталья. Отняла его руку от лба и посмотрела в окно. Все правильно, они друзья. Но так не хочется терять этого.
А теперь этого всего не будет больше никогда … Утерла непрошеную слезу и сказала приглушенно то неожиданное, чего не позволяла себе ни разу за все годы их, еще со студенчества, дружбы: «Слушай, дай денег. Большую сумму. Андрюше на операцию ножки, помнишь, рассказывала тебе то «. «А что с твоим колье?» — Спросил. Она как-то неуверенно махнула рукой и потушила сигарету.
«Ох, женщина, если бы ты умела хоть иногда слушать до конца, — сказал неожиданно нежно. — Закрой-ка глаза «. Она послушно подчинилась. На шее со знакомым звуком закрылся замочек. Этот звук она бы не спутала ни с одним другим в мире. Недоверчиво открыла глаза. На шее красовалось знакомое колье. Юрка удовлетворенно прищурился: «Видишь, что мне сегодня попытались продать? А в Германию я еду, чтобы договориться об операции для Андрюши … Наталья порывисто прижалась и замерла. Вот это да!
Из комнаты послышалось: «Мама, Юра, я хочу писать …».