Она вела себя так, будто жизнь — это и есть тот несравненный любовник, которого надо соблазнять, не жалея ни времени, ни сил.
Готовила кушать на всю ораву многочисленных родственников, без которых стены старенькой квартиры с высокими потолками в самом центре, кажется, просто упали бы. Варила и пекла так, словно была шеф-поваром лучшего ресторана в центре Парижа. И посуду потом мыла, словно целью всей его жизни было отколоть с каждой тарелкой венский вальс.
«И как тебе все это не раздражает???» — Хватались за головы подруги, переступая в коридоре через многочисленных детей, деловито строились прямо на коврике и не слушали в этом доме совсем никого. Кроме нее.
«Раздражает, — честно призналась она, зажигая тонкую папироску, что содрогалась в тонких аристократических пальцах. — Но жизнь такая классная … И к тому же всегда можно придумать сказку о Раздражении. Будет что рассказать детям на ночь …».
«Блаженная», — вздыхали подруги. Но неизменно тянулись к ней. Она отдавалась быту, как и каждая из этих женщин или и, может, даже больше. И никогда не была его рабыней. Как и, наконец, никогда никому не принадлежала до конца. Ни одному мужчине — хотя и была красива нежной, прозрачной красотой …
И когда порог этой удивительной квартиры по рекомендации знакомых переступил Игорь Николаевич — вдвое старше, утомленный двумя предыдущими женами, перелетами из одной страны в другую и еще бог знает какими глупостями и пустяками, то застал такую картину. Молодая женщина, подпоясанная белоснежным фартуком, летала по кухне, а вокруг стола сидели пятеро ребятишек разного возраста, которые друг перед другом придумывали сказку о Картофелине. Одновременно она умудрялась готовить и смеяться, встряхивая смех себе под ноги. Игорь подумал: так не бывает … кухня высасывает из женщин веселье. Между тем незнакомка подняла на него глаза и сказала совершенно обыденно: «За десять минут будет обед … И если вам случится одна веселая картофелина в тарелке, то уж извините …».
… В тот же вечер он оказался в ее постели. Не в этой старинной квартире в центре, а в его собственной, на окраине, где ему было скучно жить одному. Она спокойно сказала: «Вот за тебя я выйду замуж …».
Она родила ему мальчика, не проронив ни вопля. И спешила, хотя еще несколько месяцев покормить его грудью. Болезнь забирала ее, а она танцевала по комнате, держа на руках тяжеленько малыша. Так и ушла, предварительно усыпив мальчика, — улыбающаяся, спокойная.
А Игорь Николаевич спустя время, усаживаясь на подоконник, глядя в магическое вечернее небо, рассказывал сыну сказки, в которых до знакомства с ней не разбирался нисколько …