Мой сыночек … Смотри, топчется ножками, кричит, плачет и радуется, ходит, играет машинками, бьется, капризничает, обманывает … А потом ты замечаешь, что рядом — взрослый мужчина, и в его глазах — упрямство и легкое пренебрежение …
Так думала Ира, простой менеджер небольшой фирмочки, любуясь своим крепышом Димой, который собирался на свидание. Его пассия живет рядом. Когда Ира в командировке, Дима приводит Миру домой. И на следующее утро за беспорядок в комнате Ира вычитывает будущую невестку. Ира знает много печальных историй о том, как подобные девки обкручивают домашних дурачков, а потом всю жизнь мучают их. И эта перспектива не давала ей покоя. Вот только как спасти сыночка?
Задушевные разговоры типа «ты поверь моему опыту» или «я же вижу ее настоящую» только удалят сына. Возможно, ударить с тыла? Вычислить эту сельскую фурию и прибить как комара?
… — Ну как я? — Радостно спрашивает сын, заглядывая в зеркало. Новая кофточка, которую Ира купила в Чехии, запах дорогого одеколона, модельная прическа, острые носы новых туфель. Сын депутата — не меньше. Разве кто-то подумает, что за этим красавцем стоит одинокая больная женщина, которая так и не дождалась своего принца?
— Супер! — Улыбается мама, прижимаясь к молодому мужчине. Как этим молодым кобылицам не снесет голову? …
— Когда будешь?
— Завтра утром.
— Ты с ума сошел!
— Наверное, мамочка.
Ира варит кофе, выкладывая в корзинку любимые пирожные. Одинокий уикенд.
Утром сын не вернулся. Не пришел и до обеда. И только поздно вечером, когда Ира уже задремала у телевизора, грянула дверь.
— Ты спала? — Поцеловал в щеку. — Молодчина, в воскресенье надо отсыпаться.
От него пахло улицей, свежестью и чужой женщиной.
Ира режет овощи, подает картошку, отбивные.
— За что ты ее любишь? — Спрашивает Ира, с нежностью глядя на сына, который жадно набросился на ее творение.
— Не знаю, — пожимает плечами сын, — с ней легко и спокойно.
— А как же чистота, душевное спокойствие, романтичность?
— Ох-хо-хо, времена Анны Карениной прошли. И это хорошо.
Ох, как больно ударил ее сын. Каренину высмеял, а она родила Диму от человека, который был для нее … Вронским. Сердце разбил, но на рельсы она не легла, потому, что ждала рождения, Димы.
Нет, слишком большую цену заплатила она за сына, чтобы отдать его этой профуре. Она выведет ее на чистую воду. Наймет частного детектива! Где деньги взять? Сдаст в ломбард мамино золото!
… Детектив был бледным романтическим юношей с ранними залысинами на упрямом лбу.
— За неделю вас устроит? — Он постучал пальцами по столу.
— А как вы докажете правдивость вашей информации? — Деловито уточнила Ира.
— Доказательства по отдельному тарифу. Диктофонную запись — 50 баксов, видео — сотня.
— Диктофон, — Ира положила на стол аванс.
Досье на девочку Миру легло на ее стол через два дня. Двадцать три года, живет с отцом-грузчиком, работает секретарем в газете, часто слоняется по пиццериях в центре, в последнее время встречалась с несколькими ребятами — валютчиком, сыном владельца одной из пиццерий и … китайцем (последнее особенно поразило Иру — а как же СПИД)
А вот и диктофонная запись с кафе.
… Черт возьми, — говорит прокуренный женский голос, — куда помада делась?
— А на фига она тебе? — Смеется другой голос. — Твой Димыч на парах.
— Там Димыч, здесь — проходимич, — смеется Мира. — Я девочка страстная, ежеминутно хочу.
Детектив улыбается, он доволен своей работой. Ира выключает диктофона и вынимает пленку. Она еще раз прослушает это вечером, а затем прокрутить сыну. Он, конечно, будет свирепствовать, но потом поблагодарит за заботу.
На ужин Ира налепили вареников с сыром, накрыла кастрюлю полотенцем и стала ждать своего Димку. Сейчас он прибежит из пар и свидания, в глазах — нетерпение — «мамочка, что можно поесть?», А она ему вареников с домашней сметанкой. Но сын пришел не один. За его спиной маячила Мира — волосы рыжие, юбка — набедренная повязка. И вместо запаха свежести — сигаретно-пивной запах. Она протиснулась в коридор, а Дима присел на цыпочки и снял с нее туфли.
— Мамочка, мы такие голодные. Ты нас покормишь?
Они хихикали, гремели ложками, скрипели стульями и, учитывая странные звуки, целовались.
— Ничего-ничего, — шептала сквозь слезы Ира. — Вот сейчас уйдешь, а я останусь и включу запись. Тогда увидим, чья возьмет.
… Ночью Дима вышел на кухню, покопался в холодильнике, доставая сыр и колбасу (после этого так хочется есть). И вдруг он заметил на столе диктофон — откуда эта штука? Включил и услышал голос любимой: «Там Димыч, здесь — проходимич … Я девочка страстная …»
Ого-го, его мать совсем сдурела, начала следить? Вот старая маразматичка, он ей этого не простит! Мерка действительно страстное чудо, надо ее забирать, пусть дома сидит, хозяйничает. А он переведется на заочное, на работу устроится.
С тарелкой бутербродов Дмитрий юркнул в спальню. Мира сидела голенькая, сложив ноги по-турецки. Богиня, Клеопатра … И с ней хотела воевать мать? И, словно прочитав его мысли, Мира засмеялась:
— Я к тебе больше не приеду. Твоя мама такая зануда!
— Конечно, не приедешь, — прижал Дмитрий ее к постели. — Ты никуда отсюда не уедешь. А мать мы отправим в деревню, пусть ухаживает за стариками.
Ему словно кольнуло в сердце – что-то не то он сказал … Но Мирка, его теплая, упругая Мирка смотрела так нежно, а мама в соседней комнате так ужасно похрапывала, что Дима успокоился. «Се ля ви» — говорят французы, и они правы.