Когда Мария и на двадцать первый день появилась на пороге отделения с астрами в руках, заведующая Ирина Дмитриевна втихаря от всех покрутила пальцем у виска. Она считала себя опытной женщиной — видела разного и разных. Но такое поклонение человеку, а теперь ее пациенту, понять отказывалась.
Ну, хороший. Наверное, в чем-то — своеобразный. Даже в пеленах бинтов, вопреки всему, жила какая-то особая мужская мощь. Молоденькие сестрички безошибочно угадывали ее, как кот валерьянку, и наперегонки спешили с капельницами и уколами именно к нему — Максиму. И по глубокому убеждению Ирины Дмитриевны, ни один мужчина мира не заслуживал того, чтобы его, залитого с ног до головы йодом, часами втихаря рассматривали в щель больничной палаты.
«Надо же такой неприятности: все кабинеты и ординаторскую уже заставлено астрами — цветами, которых Максим видеть не хочет! Ссорится. Указывает сестрам, передающим их ежедневно, на двери. А эта Мария сует и сует букеты … — Заведующая тихонько материлась и направилась ей навстречу. — Ишь, чудо какое! Рыжие, веснушками покрыта от кончика носа и, вероятно, вплоть до стоп. Худое и трясется чего-то постоянно, словно беспрестанно мерзнет «.
В отделении все почти привыкли к этой странной женщине. В ее ежедневных визитах с осенними цветами. До того, как смущается и топчется на месте, когда подходит к двери его палаты. И никогда не входит на середину. Впрочем, сестры говорят, он сразу же, как только позволили его посещать, указал ей на дверь. Ловкие незамужние коллеги привели уж справки — Мария не жена ему, не сестра. Тогда кто? Интрига, казалось, обрела реальные черты некой загадочного существа и ежедневно гуляла себе больничному коридору. Ирина Дмитриевна и не сомневалась, что девушки уже и ставки сделали. То вроде: кто первый разгадает Мариину тайну, того ведут в ресторан. Или на концерт … А может, на мужской стриптиз? Ха-ха-ха … Ирина Дмитриевна едва не рассмеялась просто … перед Марииным носом.
«Добрый день», — пролепетала та, привычно заикаясь. У Ирины Дмитриевны почему-то мгновенно испортилось настроение. Мария подняла на нее иконные серые глазки и с ходу отгадала его мысли. «Я немножко заикаюсь, — бросилась оправдываться, — когда знаю, что он где-то около. Даже в одном помещении … А кем сегодня можно передачу передать? И цветы? «.
Ирина Дмитриевна внимательно посмотрела в разволновавшееся рябое лицо и вытеснила из себя: «Мария, цветов уже, наверное, достаточно …». Худенькие плечики вдруг опустились, словно кто взвалил на них четыре мировых столбы. И даже веснушки перестало сеять. «И еда … понимаете, — продолжила Ирина Дмитриевна. — Он богат … Ему такие продуктовые наборы привозят! Портится … И. .. сегодня, простите, смотреть на него сквозь щель приоткрытой двери вряд ли удастся …». Мария прекратила шмыгать носом и вся вытянулась в немом вопросе. «У него сегодня целый день жена», — окончательно приковала бедолагу к полу суровая Ирина Дмитриевна.
Посыпались на пол астры. Мария как-то неловко взмахнула руками, словно крыльями, и медленно двинулась по больничному коридору. Потом передумала. Быстро вернулась. У Ирины Дмитриевны возникло странное ощущение, что за эти несколько секунд рябенькая Мария переродилась. «Зайдем к вам», — предложила сухо. Глаза больше не плакали — они горели воинственным, как в амазонок, огнем.
… В кабинете Мария заметила астры по всем углам. Грустно и понимающе улыбнулась. «У вас курить можно?» — Спросила и вытянула под прицелом удивленного взгляда Ирины Дмитриевны пачку с сигаретами.
«Прошу вас, — заговорила быстро и уверенно. — Отдайте те … мои ничтожные продуктовые наборы кому-то, к кому никто не ходит. Он хоть Василию Никитичу с 202-й. А цветы? И их подарите ему. Так, теперь обо мне … «- она вызывающе посмотрела на Ирину Дмитриевну. — А почему вы удивлены? Всех здесь интересует, бабочка у меня в голове, не так ли? Что ж, все просто. Люблю этого человека. И дышать без него не могу, и жить «. Она стряхнула пепел в кофейное блюдце и продолжила: «А вы знаете, что это такое, чтобы затащить его к себе в постель ради одного — иметь от него детей? И сделать это так искусно, чтобы он не спротивил тебя, чтобы здоровался каждый день на работе и не догадывался об истинных намерениях. А чтобы быть с ним на работе постоянно — просто рядом, я умышленно выучилась на экономиста. Не смотрите, что вся в веснушках. Я умная. Видите ли, не могу жить, когда он далеко. Так, что еще? «- Она уверенным движением погасила окурок, торопливо собрала рыжие волосы, рассыпались по плечам. В этой волне была хорошая. Ирина Дмитриевна таких красавиц давно не видела.
«Почему же тогда ходите сюда, если вам ничего от него не надо?» — Спросила, кажется, самими только устами.
«Через два дня меня оперируют. И такие у меня шансы маленькие, — Мария вдруг опустила голову и заплакала тихо, по-бабьи протяжно. — Я все хотела … убедиться, что с ним все в порядке. Зашла в палату, а он .. запустил в меня … астрами. О детях заговорил … Жена, оказывается. Рассказала. Говорил о том, что я использовала его. Ха, украла у жизни две ночи — мальчика и девочку … Велел больше не приходить. А я … видите … иду и иду. Цветы несу и несу. В щелочку на него посмотрю, а как возвращаюсь отсюда — уже и силы есть … дальше жить «.
«А если … что будет с детьми? «- вырвалось у Ирины Дмитриевны. Мария на то грустно улыбнулась: «Вы не смотрите, что я рябая. Один человек любит меня так, как я Максима. Вот такая … экономика «.
… Следующее утро для Ирины Дмитриевны начался с огромного скандала. Максим, игнорируя истерику сестер, втискав все еще изболевшееся после аварии тело в джинсы и джемпер. Внизу его уже ждало такси, и водитель, старший уже мужчина, все поправлял на заднем сиденье охапки астр.
В конце дня самая строгая в истории отделения заведующая пригласила девушек-медсестер в ночной клуб. На мужской стриптиз …
