В легенде о Психее (имя земной красавицы составляет часть имени науки) говорится, что непосредственно перед восхождением ее на Олимп (и превращении в небожительницу, богиню), она посещала Тартар, царство Прозерпины. Психея, покинув подземные владения, не удержалась и открыла склянку со «снадобьем красоты», мазью, которую ей повелела принести Венера. Тут же Психея была охвачена «стигийским сном» (из этого состояния ее вывел Купидон, уколов своей стрелой). Таким образом, уже на уровне базовой метафоры, интеграция «конструктивного и хаотического, деструктивного», «сознания и бессознательного» представляется для психологии необходимым условием наивысших («божественных» по своему окончательному уровню) достижений.
Второй особенностью, отраженной в легенде о Психее, является тема «pathosa» — которое переводится на русский язык не однозначно: и как «патос» (болезнь, деструкция), и как «пафос» (нерв, необходимый элемент трагедии как вида искусства). По мнению А.Ф.Лосева, наиболее точным переводом этого понятия на русский язык должно быть «претерпевание» (мы же полагаем, что здесь есть место теме «страдания»). Таким образом, тема страдания (даже запредельных состояний, вплотную приближающихся к небытию) также была включена в «историю» развития души. Заметим, что уравновешивалась эта тема не менее мощной темой «любви» (не столько собственно молодых людей, сколько гуманизмом в отношениях к миру).
В исторической перспективе диалог психологии и искусства не прерывался (подробнее см. литературу в конце публикации).
Изучение законов психофизиологии (восприятия зрительных образов, музыки, ритмов танца) во многом предопределило формулировку принципов создания сложных архитектурных сооружений. Искусство, воплощенное в церковной архитектуре, музыке, обрядах в целом, было построено на законах психологии, которые перед этим были и открыты, и осмыслены. Современные исследования мантр, заговоров и молитв также обнаруживают в их структуре законы «золотого сечения». «Золотое сечение» в рамках современных исследований предстает как универсальный принцип и для работы мозга (В.Лефевр), и для музыки, и для архитектуры.
Религиозная (христианская) психология (в частности, о.Павел Флоренский, например, «Обратная перспектива») обратила внимание на анализ произведений человеческой культуры в единстве трех ее аспектов — «теоретического», «практического» и «литургического».
Психоанализ в качестве лейтмотива привнес в изучение природы искусства принципы научного рассмотрения проблемы бессознательного (подавленные мотивы и личность художника отражены в работах З.Фрейда о Леонардо да Винчи, Достоевском и др.).
Подчеркнем, параллельно с психоанализом систематическим анализом бессознательного занимались и представители других направлений. Русский врач-психиатр П.И. Карпов в своих работах создал концепцию непсихоаналитического понимания взаимодействия сознания и бессознательного, опираясь на принципы «содружественного» взаимодействия (фактически противопоставляя этот принцип фрейдовскому «антагонизму» отношений между психическими инстанциями).
Аналитическая психология К.Юнга привлекла внимание к еще более глубоким слоям бессознательного – коллективному бессознательному, что потребовало разработки и новых психологических техник, и открытия новых горизонтов понимания психики человека. Так, разрабатывая тему «активного воображения», современные юнгианцы (В.Зеленский) пишут: «А.в. метод усвоения бессознательных содержаний (сновидений, фантазий) с помощью определенной формы самовыражения. Цель А.в. – дать возможность услышать голоса тех аспектов личности (в особенности Ани-ма/Анимуса и Тени), которые обычно о себе не заявляют, и тем самым установить связь между сознательным и бессознательным. И даже если конечные продукты – рисунки, живопись, писание, скульптура, танец и т.п. – не интерпретируются, между творцом и творением возникает нечто, что способствует преобразованию сознания.
Общая психопатология К. Ясперса рисует объемную картину внутреннего мира человека, захваченного душевным страданием: «симптоматика любого душевного расстройства находится в соответствии с тем уровнем душевного развития, которого достиг больной… Для одних гашиш служит источником тупого, животного наслаждения, для других – возбудителем шумной радости, для третьих – катализатором богатейших сказочных озарений». В современной психопатологии сформировалась максима (Менделевич В.Д., 4, С.164): «как недостатки есть продолжение наших достоинств, так и психопатология есть продолжение нашего мировоззрения и креативности».
Гештальт-психология представила исключительно важные объяснительные принципы для понимания закономерностей эстетического восприятия, прежде всего, в живописи (см. как пример работу Рудольфа Арнхейма «Искусство и визуальное восприятие»); «По мнению Р.Арнхейма, опыт должен основываться на схватывании перцептивных целостностей, при этом каждую из них следует рассматривать как образующую общее структурное единство; она, и только она, обладает самостоятельным значением. Простейший факт может служить наглядным подтверждением данной теории: зеркальное отражение того или иного произведения искусства совершенно видоизменяет его. В книге Р.Арнхейма приводятся многочисленные чертежи, которые призваны помочь читателю разобраться в положениях его теории; здесь последовательно представлены такие проблемы, как «равновесие», «выражение», «развитие», «пространство», «свет», «цвет», «движение». Многие из чертежей основаны на анализе произведений современного или классического искусства» (1).
В работах Дж Гибсона (1988) проводится различение «видимого мира» и «видимого поля». Эффект «видимого поля» связан с видением мира как картины. Способность создавать и воспринимать изображения в соответствии с этим представлением, является производной от процессов восприятия реального мира.
Психиатрия в работах Э.Блейлера (в частности, «Аутистическое мышление») открыла еще один уровень анализа работы души законы аффективной логики, несомненно более близкой к творчеству, чем формальная и даже диалектическая логика.
Не менее продуктивным стал анализ Э.Блейлером феномена «амбивалентности» (разнонаправленности, противоречивости влечений, присущих самой природе человека). Российский философ Ю.М.Бородай так описывает творческий потенциал «укрощенной с помощью табу» амбивалентности: «Это синтез, слияние напряженнейших антитез: жуткого и святого, завлекающего и запретного, наслаждения и мучительных судорог смерти одновременно, ужаса и непреодолимого влечения».
Гуманистическая психология в трудах, прежде всего А.Маслоу и К.Роджерса, ставит в центр развития человека, его стремления к самоактуализации, через поиск «пиковых» точек наивысшего напряжения, а не бегство (согласно принципам психоанализа) в «разрядку». Подчеркнем поиск напряжения как условия творчества (в рамках гуманистической психологии), а не работа защитных механизмов психики, направленных на редукцию напряжения. Могут лучше объяснить драматизм творчества.
На стыке гуманистической традиции, с ее вниманием к Я- концепции личности и экзистенциальной традиции с ее вниманием к уникальности человека сформировалась оригинальная техника Г.М.Назлояна – «маскотерапия», когда созданная скульптором маска пациента (фиксирующая «зеркальное Я» больного — терапия проводится в отношении психических расстройств), запускает удивительный процесс интеграции, рефлексии, в конечном счете понимания и принятия собственного Я.
Вклад психопатологии в исследование творчества отражен в книге Э. Кречмера «Гениальные люди»: «Предметом антропологического рассмотрения – все равно, употребляем ли мы эти слова в философском или естественнонаучном смысле должен быть антропос как целое, во всей полноте его отношений: без биологии он предстал бы перед нами обескровленным, без тонкого психологического вчувствования — обездушенным. Впрочем, мы, как известно, считаем правильным не акцентировать внимание на болезненных процессах как таковых, но рассматривать их как передовые посты человеческой экзистенции, включенные в общий состав того, что может быть пережито человеком»…
Психология развития (в частности, работы А.В.Запорожца) проясняет формирование эстетического чувства в онтогенезе. Например, согласно выводам ученого, эволюция поведения детей-дошкольников в театре схематично выглядит так: соприсутствие, сочувствие, сопереживание, соучастие, сопричастность, сомыслие.
Психология мышления в теме продуктивности творчества подчеркивает принципиальную важность не столько «необычности», «экзотичности», «непохожести», сколько «продуктивности», «плодотворности» (необходимость доминирования сущностных аспектов над формальными – концепция Д.Б. Богоявленской).
Социальная психология, прежде всего в работах В.Е.Семенова, предлагает в произведениях культуры видеть и особенности менталитета нации. Так, по мнению ученого, можно в героях «Братьев Карамазовых» (Алеши, Мити, Ивана, Смердякова) увидеть основные типы российского менталитета: «православно-христианского», «коллективистско-социалистического», «индивидуалистско–капиталистического», наконец, «криминально- мафиозного».
Экзистенциальная психология с ее обращенностью к онтологической проблематике возвращает нас к сущностным проблемам бытия. Процитируем отрывок, приведенный в работе М.Хайдеггера, а затем воспроизведенный как ключевой в работе американского психотерапевта Ролло Мэя (5). «Однажды, когда Забота пересекала реку, она увидела немного глины, она задумчиво подняла кусок и стала придавать ему форму. Когда она раздумывала над тем, что у нее получилось, мимо проходил Юпитер. Забота попросила его даровать тому, что она слепила душу, что он охотно выполнил. Но когда она захотела дать тому свое имя, он запретил ей и потребовал, чтобы это было названо его именем. В то время как Забота и Юпитер спорили, поднялась Земля и пожелала, чтобы этому творению было даровано ее имя, так как она предоставила для него часть своего тела. Они попросили у Сатурна рассудить их, и тот принял следующее решение, которое казалось справедливым: Так как ты, Юпитер, дал этому душу, ты получишь душу по его кончине; так как ты Земля дала ему часть своего тела, ты получишь его тело. Но так как Забота первая вылепила это существо, она будет владеть им до тех пор, пока оно будет жить. А в связи с тем, что у вас возник спор по поводу его имени, пусть оно зовется «homo», ибо сделано из «humus» (земли)»…
Мы полагаем, что диалог науки и искусства, продолжающийся до настоящего времени, может быть охарактеризован как проблема порождения и понимания «живого знания» (термин доктора психологических наук, профессора Владимир Зинченко: «…в отличии от науки искусство порождает живое знание. Искусство сохраняет человеческий мир целостным. Оно если и не предмет для подражания, то постоянное напоминание (ср. А.С. Пушкин о поэте: Учит он воспоминать) науке о существовании целостного неосколочного мира» (2, С. 439).
В заключение можно отметить, что одной из «площадок», на которой встречаются дисциплины из приведенного выше анализа является деятельность Арт-проекта ИНЫЕ, сопровождающегося научными конференциями, исследованиями и публикациями, практикой социально-реабилитационных программ клуба «Изотера».
Литература
-
Базен Ж. Психология искусства. Искусство и бессознательное // История истории искусства от Вазари до наших дней. — М., Прогресс, 1995.
-
Зинченко В.П. Психология искусства // Большой психологический словарь. – СПб., Прайм-Еврознак, 2003, С.438-440; Его же, Психологическая педагогика. Часть I. Живое знание. – Самара: Самарский дом печати, 1998. – 298 с.
-
Карпов П.И. Творчество душевнобольных и его влияние на развитие науки, искусства и техники. – М-Ленинград, Главнаука, 1926.
-
Материалы международного конгресса по креативности и психологии искусства. – Пермь-М., Смысл, 2005. – 355 с.
-
Мэй Р. Любовь и воля. – М.-Киев, Рефл-бук-Ваклер, 1997. – 384 с.
Источник
«Искусство аутсайдеров: путеводитель» / под ред. В.В. Гаврилова. — Ярославль, ИНЫЕ, 2005 — 104 с.
Сведения об авторе: Владимир Анатольевич УРЫВАЕВ – кандидат психологических наук, доцент, заведующий курсом медицинской психологии кафедры психиатрии Ярославской государственной медицинской академии, член-корреспондент Международной академии психологических наук.
Статья предоставлена: ИНОВИДЕНИЕ — Выставка творчества душевно иных