Я уже где-то год не жду от тебя звонков. И даже мысленно с тобой разговариваю очень редко. Ранее дня не проходило, чтобы я не обращала к тебе внутренний монолог, и хотя звонков тоже вроде не ожидала, но то, что их не было, меня задевало. А теперь я их просто не жду и все. Ты для меня воин, который пропал без вести на своей войне. Ты где-то есть, но это где-то там, где меня нет. Рыцарь в крестовом походе неизвестных королей. Чужой среди чужих в чужом мире. И общих границ у наших миров нет. И дороги не пересекаются … Мне вообще теперь иногда кажется, что даже люди, среди которых я, они, хотя бы и близко, рядом со мной, но в действительности я от них дальше, чем какая-либо Альфа Центавра от Земли. И я — не я … Ты исчез — и будто исчезло мое отражение в зеркале дней.
Ты исчез, а мне остались воспоминания и призрачные надежды на случайные звонки, которых я упорно не жду. Хотя мне действительно крайне необходимо знать, что у тебя там, в далеком от моей Альфы мире, все хорошо. Я иногда чувствую, когда у тебя не все в порядке — мне тогда почему-то очень хочется тебя увидеть. Самоуверенность, знаешь … Кажется, что могло бы утешить. Я не звоню. И очень редко слушаю те песни, которые напоминают о тебе, но всегда здороваюсь с домами и деревьями, которые помнят наши поцелуи … То время и все, что в нем было, спасает меня. С тех пор многое изменилось. Изменились мы. Неизменное только мое отношение к тебе.
А теперь, пожалуй, и ты готов отдать кому-то гораздо меньшую часть себя, чем было тогда, когда у нас были МЫ. Уровень свободы теперь не тот. И речь не только о нехватке времени. Речь еще и о степени ответственности и зависимости от всего нынешней жизни. Привязки — их стало больше. Они и не отпускают. Отнимают время, силы и возможность отдаваться чувствам. И хотя, кажется, что можно забыться и стать на время тогдашним, целоваться на улице и заниматься любовью до безумия (этого до одурения хочется, дикое желание вернуться в то время такое острое, что может поранить), на самом деле полное погружение невозможно. Поэтому теперь так и не бывает.
А мое чувство к тебе действительно не изменилось. Оно будто в анабиозе. Оно, видимо, никогда не изменится. Ты поцелуешь меня, вернувшись из ниоткуда, прервав на несколько часов крестовый поход, — и каждый миллиметр меня тебя узнает. На каком таком глубинном уровне, подсознательном, надежно спрятанном мной даже от меня. Меня всегда поражало то, как я на тебя реагирую. А еще — наше сходство …
И я позволю себе тебя даже на мгновение только тогда, когда ты очень-очень захочешь …