Вот история, рассказанная мне мамой одного мальчика: «У меня трое детей и сейчас я беременна четвертым ребенком. Меня беспокоит, что когда кто-то из моих детей уезжает или надолго уходит, я плохо себя чувствую, и вынуждена чем-то себя занимать, чтобы не чувствовать одиночества. А сейчас мы отдали в садик младшего сына, и я всегда, когда его отвожу в садик, чувствую тяжесть в груди, как будто я остаюсь совсем одна, хочется плакать. Я радуюсь, что сын полюбил воспитательницу и детей, ему там хорошо. А мне плохо, я словно потеряла себя».
Чувства этой мамы, скорее всего, знакомы большинству мам. Чаще всего мы говорим о проблемах наших детей, переживаем, поддерживаем. А когда мы, мамы, думаем о себе: о своем становлении мамой, о развитии образа мамы (ведь каждая из нас в этой жизни не только мама)?
Предлагаю этим заняться сегодня. Итак, есть несколько этапов развития образа мамы в зависимости от возраста ребенка, соответственно, для каждого этапа характерны чувства, которые мамы могут переживать.
Первый этап. Беременность, ребенок внутри матери. Мамы описывают это состояния как наполненность, постоянная занятость, полнота внутри, отсутствие одиночества, «как будто меня стало больше, я стала весомее», удовлетворение глубокое, «ощущение, что наконец-то есть что-то мое собственное», «наконец-то я имею то, чего нет у других», чувство собственности и смысла и т.п…
Второй этап. Рождение и грудное вскармливание. На этом этапе, с одной стороны, заканчивается полнота собственности, и появляется другой человек. И мамы описывают состояние: как будто я что-то потеряла; как будто внутри меня осталась дыра; теперь я снова одинока; мне чего-то не хватает, словно, что-то отобрали у меня; как будто больше я ни чем не отличаюсь от других и т.п…
С другой стороны, появляется грудное вскармливание (или кормление из бутылочки). Мама заботится по-другому, но все же контакт очень тесный между ней и малышом, и это в какой-то степени скрашивает чувство потери части себя и скрывает ощущение дыры внутри тела. Новое в том, что мать и ребенок находятся лицом друг к другу, могут видеть другого. И между ними постепенно увеличивается расстояние, так как мать может уйти по делам, может оставить ребенка с папой или с бабушкой.
Пока только она сама уходит, а малыш ее ждет, ведь он беспомощен. Состояния описывают: «чувство удовольствия от того, что только у меня есть молоко», «только я могу дать ребенку то, что ему нужно», «из-за молока никто не может меня заменить» и т.п…
Третий этап. Ребенок встал на ножки и пошел. И здесь опять мама испытывает тревогу и ощущение потери части себя. Это связано с развитием ребенка и увеличивающейся степенью его независимости как личности. Тревога не исчезает и не смягчается от удовольствия видеть, как ребенок растет, равно как от способности самой мамы признать и почувствовать грусть, ведь его новое достижение влечет потерю прежней близости в их отношениях.
Мамы так описывают состояние на этом этапе: «такое ощущение, что моего ребенка забирают у меня», «словно мне кто-то угрожает», «я заботилась, отдала ему часть себя», «я злюсь, он опустошил меня», «как будто часть меня ушла с моим ребенком», «я чувствую себя брошенной» и т.п…
Эти этапы имеют место и в более поздние периоды развития детей. Развивая ребенка, мать вкладывает в него часть себя, и когда он уходит, то уносит это вложение с собой. Может быть, поэтому мамам и трудно быть покинутыми? Кто покидает мать, ребенок — другой человек или все-таки часть ее самой? И с чем остаемся мы, матери? Можем ли мы заполнить «дыру» и справиться с паникой, с тревогой, есть ли у нас жизненные ресурсы, остались ли силы для заботы о себе, знаем ли мы, где искать поддержку?
Сизикова И.В.
