Джордж Оруэлл как-то сказал о Сальвадоре Дали: «Этот человек оснащен настолько полным и превосходным комплексом извращений, что ему может позавидовать любой».
Действительно, фрейдист, глядя на картины Дали, без труда диагностирует у художника склонность и к нарциссизму, и к параноидальным галлюцинациям, и бог знает к чему еще. Но любой психолог подтвердит, что душевное расстройство часто есть плата за некие сверхспособности. В случае с Дали это редкое умение реалистично изображать фантастические образы, рожденные подсознанием. Иными словами, способность к сюрреализму.
Разные психологические школы (Юнга, Кречмера, Ганнушкина) сходятся в одном: люди по врожденному способу восприятия мира делятся на две большие группы — реалистов и аутистов (речь не идет об аутизме как болезни). Различия в их мировосприятии лучше всего проявляются как раз на художественных полотнах. Реалисты изображают мир таким, каков он есть (с позиции здравого смысла). Аутисты же воспроизводят не столько действительный мир, сколько то, во что он претворяется, будучи пропущенным через глубины их подсознания. Изображение у них получается искаженным—либо символическим, то есть не имеющим к реальности никакого отношения (портреты, составленные из геометрических фигур, как, например, «Кариатида» у Модильяни), либо сновидным — когда искажаются только пропорции реального объекта («Купание красного коня» Петрова-Водкина).
Считается, что в людях со здоровой психикой может присутствовать только один психический радикал, как говорят психологи—либо реалистический, либо аутистический. Поэтому реалисту никогда не будет созвучна картина мира аутиста, и наоборот. Безусловно, один способен понять другого, живо интересоваться его мировосприятием, но полное погружение в мир своего антагониста невозможно. Однако в 1990-х годах было признано, что существует и третий тип — так называемые полифонисты, в психике которых присутствуют элементы обоих радикалов.
Такое строение души свойственно очень немногим и, как правило, связано с патологией. Около 60% полифонистов страдают разными формами шизофрении, остальные 40% мучаются от неврозов и психозов. Но если у полифониста есть художественный дар, он способен на то, что недоступно другим: передавать образы своего воспаленного подсознания в привычных для реалиста формах. Такими полифонистами были Босх, Грюневальд, Филонов… Таким был и Дали. Как у всякого полифониста, у Дали имелся целый букет психических проблем. В первой половине жизни — это бредовое ожидание воскресения умершей в 1921 году матери и желание вступить с ней в инцестуальную связь. Избавиться от этих мечтаний, рожденных в глубинах подсознания, Дали удастся только в 1949-1950 годах.
Центральным произведением этого переломного периода — может быть, самого важного в жизни Дали — считается «Мадонна Порт-Льигата», написанная в 1949 году в деревушке Порт-Льигат на северо-восточном побережье Испании. Задача интерпретатора облегчается тем, что Дали живо интересовался психоанализом, поэтому его работы наполнены символами и аллегориями, которые можно «прочитать» с помощью фрейдистского или юнгианского «ключа». Но на картине присутствуют и традиционные христианские символы, которыми художник был в то время увлечен. Таким образом, символическое пространство «Мадонны Порт-Льигата» состоит из двух семантических рядов: психоаналитического и традиционного, которые дополняют друг друга.
