По телефону Ольга сказала, что ей нужна консультация «по семейному вопросу, про детей», и я ожидала увидеть женщину, не один год прожившую в браке. Однако в реальности Оля оказалась студенческого возраста девушкой, а выглядела почти школьницей. С обаятельным улыбчивым Володей Оля познакомилась на студенческой практике – студенты ВУЗов одного профиля, они оказались на одном предприятии. Молодые люди поженились, и спустя год у них появилась дочь.
Однако реальность супружеской жизни оказалась для обоих непереносимым испытанием: «любовная лодка разбилась о быт», Володя и Оля обнаружили разницу интересов, целей, жизненных устремлений – Оля все дни проводила с малышкой, а вечерами пробовала сосредоточиться над учебниками, Володя все чаще оставался после лекций с друзьями. Однажды Оля обмолвилась, что они стали совсем чужими, а Володя с готовностью отозвался: «Так стоит ли жить вместе?».
Развелись они тихо, мирно и без взаимных претензий. По окончании ВУЗа Володя вернулся в родной город, жизнью дочери не интересовался, финансовую помощь не оказывал. На алименты Оля решила не подавать, а сам Володя не предложил. Родители Оли души не чаяли во внучке, недостатка в любви и поддержке она не испытывала. Оля была уверена, что она еще молода и непременно встретит свое счастье.
Прошло более полутора лет, Оля заканчивала институт, двухлетняя малышка Арина росла здоровой и веселой. Однажды вечером Оля услышала в телефонной трубке Володин голос. «Привет, мне нужна копия свидетельства о разводе, да и дочку хочу посмотреть… Можно? Вы когда бываете дома?». Растерявшись, Оля не ответила ни да, ни нет, а повесив трубку, неожиданно обнаружила, что плачет, обнимая дочку. «С того момента жизнь как перевернулась», — рассказывала девушка, всхлипывая. «Я поняла, что не хочу разрешать ему видеть Арину. Ни помощи никакой, ни интереса к ребенку, ни разу баночки какой-нибудь «Фруто-Няни» не принес, а теперь – посмотрите, дочку он «посмотреть» хочет! Зачем?».
Промучавшись с неделю, не в силах принять решение, Оля обратилась за консультацией психолога.
Начав работать с Олей, я очень быстро обнаружила, что за ее внешней неспособностью решить, нужно ли позволить Володе видеть дочь, кроется целая буря чувств. Звонок бывшего мужа всколыхнул в ней все непроговоренные обиды, все недовысказанные претензии – на момент их развода дочь была слишком мала, и девушка была почти полностью поглощена заботой о ребенке, поэтому внешне все прошло совершенно безболезненно. «Скажите, — горячо спросила меня Оля на первой консультации, — имеет ли право такой отец видеть дочь?». «Имеет», — ответила я, и увидела, как лицо девушки буквально исказилось от негодования. Летопись ее обид оказалась длинной, и сводилась к тому, что она боится нанести дочери психологическую травму, ибо надежда на то, что Володя планирует появляться в жизни дочери хотя бы регулярно, была очень зыбкой.
Аргументация девушки была весьма стройной – поскольку отец не несет никакой ответственности, не берет никаких обязательств, не проявляет ни малейшего интереса к жизни девочки, видеться с ней ему совершенно не обязательно. В наших консультациях Ольга искала подтверждения своей правоты, ведь если бы я согласилась с ее позицией, она могла бы отказать Володе «от лица психологической науки», мотивировав это благополучием и комфортом ребенка. Мысль о том, чтобы увидеться с Володей, была для нее непереносима, и предчувствуя боль от этой встречи, Оля оказалась не в состоянии признать, что это ее боль, не имеющая к Арине никакого отношения – для Арины Володя был пока почти незнакомым дядей, от которого не ждешь ни хорошего, ни плохого.
К сожалению, мои попытки объяснить, что для ребека необычайно важно личное знакомство с любым отцом, даже таким, которого мама ребенка считает мерзавцем, не были успешны – слишком остро Оля переживала свое почти двухлетнее одиночество, брошенность, обиду. В день приезда Владимира она отключила домашний и мобильный телефоны, и увезла Арину на далекую прогулку в парк на другом конце города. Соседи сказали, что молодой человек битый час стоял под дверью, пока не уехал.
Одно из самых тяжелых переживаний для женщины – одиночество и отсутствие поддержки в те минуты, когда она в ней более всего нуждается, когда она более всего уязвима. К таковым, безусловно, относятся и период беременности, и роды, и первые годы жизни малыша. Почему же так важно преодолеть обиды и все-таки позволить самому, на твой взгляд, никчемному отцу увидеться с ребенком? Причина тут не одна, а целый веер.
1. Дай ему шанс. К сожалению, материнский инстинкт на гормональном уровне включается еще в период беременности, а вот об отцовском ничего такого неизвестно. Для многих мужчин младенец первого года жизни, особенно первенец – существо из другого мира, непонятное, чрезвычайно хрупкое. Однако живя рядом с растущим ребенком, мужчина все более вовлекается в уход за ним, в его развитие, получает свою долю эмоциональной привязанности малыша, который любит всех близких без разбору, и обычно даже самый неловкий папаша к трехлетнему юбилею ребенка становится положительно очарованным сосбтвенным чадом. Такова логика развития семьи – отца своих детей необходимо выращивать и культивировать, как редкий кактус – дабы не засох и плодоносил. В том случае, когда отца не было рядом, привязанность возникает труднее, но это не значит, что все потеряно. История знает случаи, когда встреча с собственным ребенком, уже превратившимся в сознательного маленького гражданина, оборачивалась возникновением глубокой связи между отцом и ребенком и даже брака с его матерью. Чувствуешь, что на глазах закипают злые слезы и думаешь: «Да мне не нужно от него никаких благодеяний»? Тогда переходим ко второй причине.
2. Для твоего ребенка знать своего биологического отца крайне важно. Ты полагаешь, что он никчемный, раз не смог построить прочные отношеия ни с тобой, ни с вашим ребенком, и попросту безответсвенно исчез из вашей жизни, не оставив адреса? Что ж, вполне возможно, ты не так уж неправа. «Никчемный безотвественный отец моему ребенку ни к чему», — думаешь ты? А вот тут ты уже глубоко заблуждаешься. В жизни каждого человека есть периоды, которые психологи называют моментами самоидентификации. Попросту говоря, в эти моменты человек начинает искать ответы на вопросы: «кто я?», «откуда пришел?», «кто мои предки?», «какова моя семейная история?». Отвечая на эти вопросы, мы определяем себя как личность, находим свое место во Вселенной. Один из первых таких моментов наступает в подростковом возрасте. Если ребенок, задаваясь вопросом, «кто мой отец», обнаруживает в ответ пустоту – это кто-то неизвестный, кто живет неведомо где и непонятно чем занимается, или историю маминой боли и разочарования – это чрезвычайно плохой человек, принесший нам с мамой одни только неприятности – разрушительная сила подобных ответов чрезвычайно велика для психики. В том случае, если мать поддерживает пусть формальный, но доброжелательный контакт с отцом, у ребенка есть возможность увидеться с ним и самому ответить на все эти сложные вопросы. Процесс этот может быть болезненным, однако целительным – самоидентичность маленького человека остается цельной, не разрушенной. В противном случае ему предстоит длительное время искать – и не находить ответа на вопрос, кто же я такой.
3. Не бери на себя роль Бога. В российской системе ценностей ребенок отчего-то считается полновластной «собственностью» женщин в семье – мужчине нередко отводится роль «добытчика ресурсов», а к ребенку его подпускать ни в коем случае нельзя – руки грязные, пришел с улицы, да и вообще держишь неправильно. На самом деле отец имеет полное право равно участвовать в заботе о ребенке. В случае развода перед матерью возникает сложный вопрос, чреватый большой ответственностью: предположим, ты решила, что такой папа твоему ребенку ни к чему. Это означает, что ты берешь на себя обязательства восполнить эту недостачу каким-то иным путем, и одновременно решаешь всю судьбу отношений отца и ребенка. Весьма вероятно, что руководствуешься ты при этом мыслями о благополучии ребенка, однако на поверку за ними чаще всего стоят твои собственные обида и боль по отношению к бывшему партнеру. Пытаясь отомстить отцу ребенка, лишив его опыта взаимоотношений с твоим ребенком – безусловно, самым замечательным малышом на Земле – ты мстишь собственному ребенку. Думай рационально. Советуйся с теми, кому ты доверяшь, или со специалистами по семейной психологии. Только в том случае, если контакт с отцом действительно вредит ребенку эмоционально, ты получаешь право вмешаться и прервать его.
Увы, лишь немногие матери осознают, насколько мудро иногда бывает «отпустить все по течению» — дети чрезвычайно чувствительны эмоционально, и вовлечь их в контакт с отцом, не испытывающим искреннего интереса к ребенку, делающего это лишь формально, очень непросто. Еще важнее преодолеть собственную неприязнь и дать ребенку сформировать свой опыт с этим, чужим для тебя, но родным ему по крови человеком. Вне зависимости от того, есть ли в жизни ребенка другой человек, исполняющий отцовскую роль (таковым может быть и дедушка, и отчим), для него крайне важен этот опыт, как бы это не уязвляло твое самолюбие.
Ильина Светлана